Творчество — Эмиль Золя
Роман «Творчество» был опубликован в 1886 году. Писатель был очень доволен своим романом, но художники-импрессионисты встретили появление этой книги с откровенным раздражением. Роман стал апофеозом давно готовившегося разрыва между Золя и художниками, в частности между писателем и его другом детства — Полем Сезанном.
Золя поддерживал художников в самом начале их пути, но со временем он в них разочаровался. Примечательно, что это совпало с тем моментом, когда к нему пришёл успех (а к его «друзьям» — нет, что убедило Золя в том, что они — неудачники). Об этом писатель говорит прямо, называя героев своей книги «побежденными», возводя крест на их творчестве.
Главный герой Творчества Эмиля Золя
Главный герой романа, Клод Лантье, это собирательный образ импрессионистов, Золя придал ему сходство с Эдуардом Мане, Клодом Моне, Эдгаром Дега, но больше всего досталось «лучшему другу» Золя — Сезанну. Сходство с Мане проявляется в самом начале книги, «Пленэр» Клода это почти полная копия знаменитой, и в своё время весьма скандальной, картины «Завтрак на траве». Сходство с Дега — в суровом отношении к натурщицам, с Моне — в рассуждениях о свете, желании уловить и изобразить на холсте мимолетное мгновение жизни.
Но больше всего от Поля Сезанна: его юность, проведенная вместе с Золя в Эксе (в книге он заменен на Плассан), их общие воспоминания и реальные случаи, жесты и фразы Сезанна, и даже копирование (не во всём) жизненного пути художника. Поль тоже подвергался осмеянию Салона, был замкнутым и нелюдимым человеком, вечно раздираемым сомнениями, так же как и Клод, он женился на натурщице и прижил с ней сына, но на этом сходство и заканчивается, ибо его отношение к живописи, то, что он стремился изобразить, его творчество — целиком и полностью расходится с тем, что показал Золя.
Откровенно говоря, от писателя досталось всем художникам, он буквально выливает на них ушат грязи: жалкие неудачники, лицемеры, ворующие друг у друга идеи, пораженцы с громкими рассуждениями, погрязшие в пороке и пьянстве. А посреди этой грязи автор поставил самого себя в облике писателя Сандоза: в белом плаще, с чистым и верным сердцем, разумной головой — олицетворение благородного, щедрого, разумного друга, всегда готового помочь Клоду и делом, и советом.
Самолюбование писателя в этих сценах зашкаливающее, а уж если учесть, что в этой книге он поливает грязью своих реальных друзей, то обеление своей персоны и вовсе выглядит неприглядным. Впрочем, своего друга Сезанна он оскорбил не только этим романом, как принято считать, а и реальным пренебрежением. На традиционном вечере в доме у Золя один из гостей спросил:
«Вы собираетесь якшаться с Сезанном?»
И Золя ответил:
«Чего ради мне встречаться с этим неудачником?»
В романе же это находит отклик в сцене, где «друзья» Клода поносят его на приеме у Сандоза, а хозяин даже не пытается их приструнить.
Связь жизни писателя с романом
В образе Фажероля писатель высмеял и унизил Клода Моне — Золя называет его копирщиком Мане и Сезанна, обвиняя в плагиате, в том, что он крадет идею и смягчает её, романтизирует, чтобы добиться успеха. Не нужно быть знатоком живописи, чтобы уразуметь, насколько это грязная ложь. В качестве примера Золя приводит случай в Салоне: Фажероль берет картину Клода «Пленэр», смягчает ее, «накидывает одежду» на обнаженную женщину и выставляет в Салоне.
«Нельзя требовать от несведущего человека, чтобы он говорил разумные вещи об искусстве живописи. Но, чёрт побери, как смел он говорить, что художник кончен, раз он написал плохую картину! Если картина не удалась, её швыряют в огонь и начинают новую!»
Это извращенный случай с «Завтраком на траве». Только Золя совершенно не понял главной идеи Моне, тот вовсе не копировал картину своего друга Эдуарда Мане. «Завтрак на траве» — был тогда весьма популярным мотивом, но писать его надо было в строгом соответствии правилам, так поступали Тиссо, Энгр, Курбе и другие «академики». Мане решил порвать с этими устаревшими традициями и изобразил на полотне реальную обнаженную женщину, чем сильно шокировал публику.
Моне же, который в то время искал «свой» стиль, пошел по-другому пути: взял этот же сюжет, но пошел против традиции не в изображении фигур, а в эксперименте с изображением света и тени.
Читайте также:«Мартин Иден — Джек Лондон»
Практически сразу становится ясно, что Золя в живописи не разбирался совершенно, он рассуждает о ней с позиции писателя, а не художника. Он высмеивает эксперименты Клода с красками, с манерой письма, считая это несущественными мелочами, но ведь это поиск своего стиля! Путь, который проходит каждый художник.
Клод Моне проводил эксперименты со светом, разрабатывая свою манеру, то же делали Писсарро и Сезанн, Дега и Пикассо, а Архип Куинджи, к примеру, создавал особенные краски, благодаря которым и появилась знаменитая «Лунная ночь на Днепре». То, что для художника является обыденным и нормальным, Золя не понимает и даже не пытается понять. Лучше всего об этом говорит сам Сезанн:
Момент, где Клод пишет портрет мертвого сына, явный камень в сторону Моне, который изображал на своей картине умирающую жену [10]. Моне говорил: «Мне казалось, нет ничего естественнее, чем передать лицо человека, который вот-вот покинет нас.
Сначала художник и только затем муж», его порыв мне понятен. Золя же представляет это как ещё одно доказательство жестокости Клода Лантье, автор пытается показать, что тот отворачивается от реальности: живет живописью вместо того, чтобы наслаждаться обществом жены и сына.
«Он предпочел женщине иллюзию своего искусства, погоню за недостижимой красотой»
Думаю, если бы я ничего не слышала об импрессионистах, не простаивала бы часами, начиная с 12-летнего возраста, в Эрмитаже возле картин Моне, Ренуара, Сезанна, не поглощала бы такое количество материала, посвященного их творчеству и жизненному пути, то впечатление могло бы быть иным. Если воспринимать «Творчество» в отрыве от реальности, то получается неплохой роман о тернистом пути художника (довольно частая тема в литературе), о столкновении жизни и живописи на примере Клода и Кристины.
Противостояние в романе Творчество
Их противостояние — это борьба двух непримиримых страстей: с одной стороны горячая любовь Клода к живописи, его преклонение перед ней, с другой — раболепная страсть Кристины к художнику. Кристина одна из тех недоличностей, главная цель жизни которых возвести себе кумира и во имя его вырвать себе кишки, таким идолом для девушки стал Клод, и разумеется, результат этого конфликта был плачевным. «Таких страстей конец бывает страшен» — целиком и полностью применимая к Клоду и Кристине формула.
Золя весьма убедительно показывает муки творчества, осмеяние художника толпой, которая еще не может принять новое направление. Система оценивания в Салоне — очень жесткая и очень правдивая глава, лицемерие судей и их продажность изображены во всей красе. «Монолог писателя» — лучшее место в книге, ибо в нем раскрывается сам Золя и его взгляд на собственное творчество.
Читайте также:«Влияние книг на психологическое состояние»
Только не стоит думать, что все писатели создают книги «с помощью шипцов». Рэй Брэдбери от души посмеялся бы над словами: «Фу, что за отвратительная штука книга! Любить её может лишь тот, кто далек от грязной кухни, в которой она изготовляется».
Подводя итог, можно сказать, что роман «Творчество» — реквием по импрессионизму со стороны Золя. Писатель считал это движение обреченным на провал, а Сезанна, Моне и остальных — неудачниками. Он считал, что ни одно из их произведений не написано истинным мастером:
«Они остаются ниже поставленных ими задач, они лепечут, не будучи способными подобрать слова».
Итог романа Творчество
Золя думал, что они лгут и не пишут реальную жизнь, вот чем он объясняет произошедшее с Клодом — тот стал жертвой романтизации действительности, он грешит против правды, художник в нём давно мертв. То самое «роковое» полотно Клода — это «Большие купальщицы» Сезанна, над которыми автор работал много лет. Правда, не могу сказать, что они романтизированы и нереалистичны.
Но Золя ошибся и в характеристике импрессионизма, и в суждении о Сезанне. Всего через десять лет к Полю пришла его первая и заслуженная слава, сейчас же имена Сезанна, Моне, Мане, Ренуара, Дега, Базиля известны на весь мир, их полотна выставляются в крупнейших музеях и стоят целые состояния.
Чтобы там ни говорил Золя, они справились со своей задачей. Возьмите, серию полотен Моне — «Стога», разве он не передал то самое ускользающее мгновение? Посмотрите на изображения горы Сент-Виктуар на картинах Сезанна: разве не удалось ему соединить в них постоянное и изменчивое?
